– Зиверс и Гартман ему отказали, правда, только в отношении нас с Лансом. Но и они подозревают Броссара, а заодно и вас Джейн, и я боюсь, что очень скоро Крамер за вами сюда явится.

– Откуда у вас такие сведения?

– Я уже не раз толковал вам, Ланс, что золотой осел или, на худой конец, солидная чековая книжка чудесно открывают любые двери, мало того, делают добрее даже самые черствые сердца. Старина Вилли недавно здорово проигрался в карты и мне пришлось немного поправить его финансовые дела.

– Так что же делать и можем ли мы где-нибудь затаиться?

– Здесь нет, но скоро за нами прибудут прямо сюда наши друзья, я только что позаботился об этом. При них немцы вряд ли посмеют поднимать большой шум, поэтому если все сделать быстро, то мы втроем успеем с ними улететь.

– Я без Броссара не поеду, – вдруг заявила Джейн.

– Согласен, – поддержал ее Ланселот, – это было бы бесчестно, бросать его одного на съедение этим нацистским волкам.

– Очень благородно, – усмехнулся Томпсон. – И очень глупо, потому что, если говорить честно, этот ваш Броссар мне самому не очень-то нравится. Иногда мне кажется, что он чего-то недоговаривает и, вообще, не тот, за кого себя выдает.

– С чего это вы взяли?! – изумилась Джейн.

– Видите ли, когда потопили «Принцессу Елизавету», и мы очутились в плену у Хашимото, нас доставили на японскую военно-морскую базу, что в атолле Кваджалейн. Там уже стояла большая субмарина, командиром которой почему-то был немец.

– Штокхаузен?

– Да, он самый. Японцы нас ему предъявили для проверки наших персон. Они ведь убеждены, что поскольку все белые, как им кажется, на одно лицо, то должны и поголовно друг друга знать. И надо же, на этот раз они не ошиблись! Броссар попросил дать ему возможность переговорить с немцем наедине, после чего Штокхаузен не только подтвердил личность барона и его дипломатическое достоинство, но и заявил, что забирает его с собой. А зачем было Броссару пускаться в это путешествие неизвестно куда? Или ему было известно? Но откуда, и какая у него цель? Что вы на это скажете, Джейн? И вообще, как давно вы его знаете?

– Ну, мы поженились менее двух лет назад. Но он ничего мне не рассказывал о том, что у него есть какие-то тайные дела с немцами.

– А если не с немцами, а с какой-то иной организацией, к примеру с вольными каменщиками?

– С кем с кем?

– С вольными каменщиками, то есть масонами. Вы о них должны были слышать – в Америке и Франции их хоть пруд пруди.

– Нет, и об этом я ничего не знаю. А вы сами-то, мистер Томпсон, как попали на эту секретную подлодку? Может, вы тоже, как это, – масон?

– Ну, нет. Я просто напомнил о себе Штокхаузену, поскольку однажды уже встречался с ним здесь, и попросил доставить меня в Новый Берлин. Этого оказалось достаточно.

– Но ведь если у них какие-то тайные дела с Штокхаузеном, а Броссара хотят арестовать, несмотря на его дипломатический иммунитет, значит, Штокхаузен уже арестован и дал против него какие-то важные показания.

– Вы поразительно умны, мадам! – подивился Томпсон.

– Но тогда Броссару действительно грозит смертельная опасность! Короче, мы берем его с собой или я тоже остаюсь!

– Вот как? Ну, хорошо, я попытаюсь это устроить. Но боюсь, на взлетное поле нас всех не пропустят. Так что придется прорываться с боем. Вы к этому готовы?

– Лично я давно ждал чего-то подобного и готов, – сказал Ланселот. – Но только у нас ведь нет никакого оружия, и немцы просто перестреляют нас, как вальдшнепов.

– Вы забыли, друзья, про наш «мерседес». В умелых руках это страшное оружие, – обнадежил всех Томпсон.

На сборы ушло ровно пять минут. Джейн хотела разбудить барона, однако он, оказывается, не спал и был полностью готов к отъезду, как будто слышал весь их разговор.

«Мерседес» стоял позади отеля. Оттуда можно было видеть территорию института, своего рода открытое поле, лежавшее за комплексом зданий. На нем стояли ангары и высилась блестящая металлическая полусфера, в которой отражались лучи алого подземного светила, так что казалось, она облита кровью. Сев в машину беглецы стали ждать. Минуты тянулись убийственно медленно, а на поле ровно ничего не происходило. Так, в томительном ожидании прошло около получаса. Вдруг с внешней стороны из-за ограды института донесся звук моторов подъезжающих машин, лязгнули, открываясь, ворота, послышались приглушенная команда и резкий звук падающего борта грузовика, а затем топот десятков солдатских сапог.

– Вот и герр Крамер пожаловали, – тихо сказал Ланселот. – Кажется, они бегут прямо в отель, так что пара минут у нас еще есть.

В этот момент в небе над полем зажглась яркая синяя звезда. Она быстро росла, увеличивалась в размерах и скоро превратилась в светящийся диск, который завис над куполом полусферы, как бы опираясь на испускаемый им конический луч. На поле засуетились людские фигурки – это появился обслуживающий персонал, у закрытых ворот на въезде на взлетное поле обозначилась охрана. Полусфера внезапно разомкнулась, разделившись на две половины, которые медленно стали разъезжаться в разные стороны. Диск плавно опустился на образовавшуюся посадочную площадку, выпустив телескопические опоры, между которыми были заметны три прозрачные полусферы, мерцающие голубым, желтым и красным светом.

Похоже, Крамер уже обнаружил, что птички из гнезда упорхнули, потому что из-за угла здания отеля показались эсэсовский офицер и двое солдат с винтовками наперевес.

– Вот теперь пора! – воскликнул Томпсон и надавил на газ. Мощный мотор взревел, машина, как черная пантера, прыгнула вперед и понеслась к ведущим на поле воротам.

– Всем лечь на пол, – крикнул Ланселот, и очень вовремя, потому что сзади защелкали выстрелы из офицерского парабеллума, а затем грохнул винтовочный залп. Заднее стекло разлетелось вдребезги, пуля прошла через салон навылет, разворотив и лобовое стекло. Но стреляли, видимо, больше по колесам, потому что машина внезапно завиляла из стороны в сторону, послышался шум срывающихся покрышек и лязг металла. Однако Томпсон, сжав руль, титаническим усилием выправил траекторию движения. Искры летели огненным снопом из-под оголившихся дисков задних колес. «Мерседес» в этот миг напоминал взбесившуюся ракету, которая неслась вперед, прямо на ворота ограждения аэродрома. Перед капотом мелькнуло искаженное криком бледное лицо охранника, который рыбкой успел нырнуть из-под колеса куда-то вбок, ажурные ворота распахнулись настежь от удара тяжелой машины, и «мерседес», рыская, вылетел на взлетное поле. Еще несколько секунд, показавшихся тем, кто был в машине, часом, – и вот они уже возле посадочной площадки.

Очевидно, из корабля наблюдали за этим сумасшедшим фейерверком, потому что в борту сразу же открылось прямоугольное черное отверстие, а закрывавшая его часть передней стенки опустилась на землю, образовав трап. Дополнительного приглашения беглецам не потребовалось. Выпрыгнув из изуродованного «мерседеса», они галопом понеслись к спасительному проему, взлетели по лестнице и оказались внутри, после чего люк за ними плавно закрылся. Судно, впрочем, не спешило со взлетом, словно хотело испытать, как будут разворачиваться события дальше. Однако эсэсовцы затихли, не рискуя вести огонь в его направлении. Корабль же оставался неподвижен и тих, и в его молчаливом ожидании ощущалось некое разочарование. Наконец неопределенность разрешилась свистом запустившихся двигателей, он слегка дрогнул и вертикально взмыл в воздух, шаря по земле пучком своего желтого света. Через мгновение диск скрылся из виду, только на розовом небосводе еще какое-то время затухал белый инверсионный след, напоминавший излом руны «зиг», вроде той, что была на петлицах оставшихся с носом эсэсовцев.